НСФ

Существовала, однако, среди анатолийских некрасовцев одна локальная группа, остававшаяся вне какой-либо церковной организации. Речь идет о казаках, выселившихся с Майноса в середине 1860-х гг. на остров Мада (Конийский вилайет). Страдая, конечно, от отсутствия священнослужителей, мадьевцы, как отмечал Я.И.Смирнов, ,,упорно держатся древнего благочестия, не желая принимать ни австрийских, ни единоверческих священников, хотя отдельные лица склоняются то к тому, то к другому выходу из теперешнего ненормального положения’’ [179]. В исторических преданиях некрасовцев сохранились данные о том, что уход казаков из с.Бин-Эвле сопровождался конфликтом с остававшимися там некрасовцами. Быть может, это послужило еще одним (дополнительным) основанием для наложения запрета на признание того или иного священства, которого придерживались майносские некрасовцы....

....Выбору острова Мада в качестве желаемого объекта способствовало то обстоятельство, что некрасовцы долгое время пользовались по султанскому фирману правом свободного лова рыбы на озерах Малой Азии. Следовательно, они располагали существенными возможностями для непосредственного знакомства с различными районами Анатолии. И хотя на острове в 1860-х гг. проживали турки, распахивавшие землю, в итоге было решено переселиться именно на Маду. Подчеркнем, что с самого начала казаки предполагали обосноваться там ,,всерьез и надолго’’, поскольку с собой, в частности, они перевозили скот и везли саженцы фруктовых деревьев [197], а общий обоз насчитывал до 257 повозок. Данное событие произошло примерно в середине 1860-х гг., хотя некоторые исследователи (И.В.Смирнов, Ф.В.Тумилевич и др.) более конкретны в своих предположениях, говоря о 1865 г. Между тем их мнение основано всего лишь на том основании, что в статье Я.И.Смирнова говорилось, во-первых, о том, что посещение им о.Мада произошло в 1895 г. и, во-вторых, что выселение некрасовцев с Майноса произошло ,,тридцать лет тому назад, когда во Иконии (г.Конья. – Д.С.) был большой пожар, как определяют они (т.е. некрасовцы. – Д.С.)’’. Возможно, что описываемому явлению предшествовали какие-то события на Майносе, сопровождавшиеся спорами и разногласиями в некрасовской среде. Косвенное тому подтверждение находим в некрасовском фольклоре, а именно – в исторических преданиях. В одном из них говорится: «Попервах жили мы все вместе, а потом отделились три церкви, побегли на Маду.<...> Ушли. Прибегли они на Маду, атамана себе выбрали, есаула. Круг постановил: ,,Кто на Майноз пойдет, того бить за измену Войску. Сам Некраса приказал изменникох убивать’’» [198]. С другой стороны, обращает на себя внимание наличие у мадьевцев некрасовской святыни – ,,насеки’’ И.Некрасова, колоколов и икон, переданных им майносцами, а также тот факт, что через некоторое время 30 казачьих семейств вернулись обратно на Майнос. Таким образом, исследование ситуации показывает, что мы имеем дело с противоречивым процессом изменений внутри некрасовской общины, имевших, что вполне возможно, качественный характер. Вместе с тем нельзя однозначно утверждать, что в с. Бин-Эвле произошел раскол и часть его жителей насильно изгнали из родного поселения.
Так или иначе, но выселение (в строго формальном смысле) в итоге состоялось. По свидетельству Я.И.Смирнова, в путь отправилось 157 семей, путешествие продолжалось 42 дня. Остров, кстати, казаки купили до того за 100 турецких золотых лир, причем первоначальная сумма – 300 лир – была снижена до указанной по воле турецкого султана [199]. Более того, когда турки – старожилы острова – отказались пустить казаков на Маду, то проблема была решена при непосредственной помощи конийского вали-паши. Поселенцев, тем не менее, ожидали новые испытания – начавшийся вскоре мор уничтожил население 30 дворов и весь скот. К концу XIX в. казачье население о.Мада сократилось до ,,30 дворов’’ (или 150 человек обоего пола) – Я.И.Смирнову в 1895 г. сразу же бросились в глаза ,,обширные пустыри повыше деревни, где до самых кустов лесной опушки стояли некогда хаты то ушедших обратно в Майноз, то вымерших семейств, невольно напоминая... черкесские поселения в разных местах Малой Азии, где жители также жалуются на климат, и кладбища растут гораздо быстрее аулов’’ [200].
Климатические особенности острова, способствовавшие развитию болезней, никоим образом не повлияли на решение казаков остаться на Маде. События, однако, развивались таким образом, что в худшую сторону изменилась, в частности, психика мадьевских некрасовцев. Казаки начали галлюцинировать, ,,у них возникали образы и ощущения – зрительные, слуховые, обонятельные, осязательные. Галлюцинации воспринимались некрасовцами как реальное явление, а все это вместе взятое породило массу различных суеверных рассказов’’ [201]. В части исторических преданий казаков, относящихся ко времени их пребывания на о.Мада, запечатлены крайне своеобразные образы нечистой силы, формы ее воздействия на психофизическое состояние некрасовцев: холеры в облике женщины (плач которой приводил к массовым смертям); коня, рассыпающегося на ,,горячие головешки’’ (после чего слегли все дети на острове) и т.п. [202]. Д.Л.Фатеева, например, рассказывала Ф.В.Тумилевичу о том, что однажды, увидев во сне беса, она откусила ему палец: ,,Хрустнул он. Проснулась я, запах в роте от чертова пальца тяжелый. Сорок дней этот запах чуяла. Передергивало меня всю от того запаха’’ [203].
Тот же Ф.В.Тумилевич метко подметил, что ,,некрасовцы Мады, проживающие... в Шевкетили (территория Грузинской Республики. – Д.С.), отличаются замкнутым характером, болезненностью. Лица их (у Фатеевой, Караелова, Царева) лимонного цвета. О своей жизни на острове Бейшеирского озера... говорят неохотно’’ [204]. Когда на о.Мада приехали в 1890 г. врач и представитель Российского Императорского посольства в Стамбуле, то было установлено, что вода в озере заражена, а ,,сильные туманы, оседавшие каждый вечер над озером, способствовали развитию различных заболеваний’’ [205]. Но удивительный факт – некрасовские казаки отвергли не только предложение навсегда покинуть остров, но и вариант перенесения своих жилищ на более высокие (и, следовательно, сухие) места – к горам [206]. Убедительного объяснения этому обстоятельству мы не нашли. Предположим, однако, что с течением времени казаки свыклись с мыслью о неизбежности самых печальных последствий своего пребывания на Маде. Год за годом мадьевская колония некрасовцев вымирала. В одном из исторических преданий казаков так говорилось о последних годах ее существования: ,,Когда на Маде мало казакох осталось, старики догадались колдунох позвать. Позвали. Пришли, ту женщину-холеру укараулили. Поймали, привязали ей камень на шею, заклятье прочитали да утопили в озере. После того помирать не стали, да только помирать-то некому было, осталось семей двадцать. Надо завет Игната было исполнять, не делиться, не уходить с Майноза, тогда некрасовский корень не погибал бы’’ [207]. Наконец, в начале ХХ в. оставшиеся в живых мадьевские казаки покинули-таки ,,подморную землю’’ – часть семей вернулась на Майнос, часть же поселилась в с.Джиджидие (Джидигие) Конийского вилайета, основанном в последней трети XIX в. старообрядцами-дунаками.
Таким образом, история преподнесла некрасовским казакам весьма жестокий по своим последствиям урок нарушения некрасовского завета – ,,чтобы мы не расходились в разные стороны, держались друг дружки’’. Уместным здесь будет также вспомнить о словах А.В.Елисеева в отношении ненайденного им в 1880-х гг. выселка с Майноса, некогда находившегося на среднем течении Евфрата. Впрочем, в другом источнике приводились слова майносских стариков о том, что ,,эта колония выслала поселок на берег Евфрата или Тигра, но в какую именно местность – старожилы указать не могли’’ [208]. Так или иначе, но этих мигрантов, по всей видимости, постигла та же участь, что и умерших мадьевских казаков. Выразительны в этом отношении слова С.Ф.Шашкина, носящие, безусловно, нравоучительный характер: ,,На Майнозе мы жили по заветам Игната. А кто уходил с Майноза в другие места, они все погибали, потому и нельзя их найти. Игнат гутарил, чтобы мы не расходились в разные стороны, держались друг дружки. А народ наш своевольный, каждый себе инарал, вот и разошлись по разных местах. А кто на Майнозе остался, держался Игнатова слова – все целы. Мы потому сохранили корень Игната, что жили на одном месте, а которые пошли куда, нарушили завет. Они все поумирали’’ [209]. Когда Ф.В.Тумилевич, обративший внимание на отличие психики, физического состояния мадьевцев от остальных некрасовцев, спросил в 1957 г. у казачки Д.Л.Фатеевой: ,,Почему у вас и у мадьевских лимонный цвет лица, а у других некрасовцев нет?’’, та ему ответила: ,,Кабы побыли они на Маде, поглядела б я, какой у них был цвет’’ [210]. И тем удивительнее факт проживания некрасовских казаков ,,на подморной земле’’ даже в начале ХХ в., несмотря, как уже отмечалось, на массовое вымирание населения поселка и обратную миграцию части казаков в Эски-Казаклар.

Здеся : http://beg-ruslan.narod.ru/Histori7.html